Беспредельщики от народного образования
Может ли быть такое, что в столице нашей Родины городе Москве сотни детей школьного возраста лишены доступа к образованию? Что дети, которые хотят и могут учиться, подобной возможности лишены? Что люди, лишившие этих детей права на образование, будучи уличенными в своем злодеянии, не прячут стыдливо лица, а гордо рассказывают о том, почему эти дети должны быть лишены конституционного права на образование? Такого не может быть! – скажете Вы и ошибетесь. Потому что в Москве подобные процессы уже идут полным ходом.Пока что доступа к образованию оказались лишены только дети, попавшие в беду. Казалось бы, именно таким детям в первую очередь нужна поддержка, участие, внимание взрослых. Но со стороны педагогов такого внимания к попавшим в беду детям отсутствует. Заниматься этим им запретил Департамент образования.
Еще с конца 19 века повелось, что, если учащийся ребенок попадал в приют или в больницу, то заботу об его образовании брали на себя учителя ближайших школ. До 2015 года никому не приходило в голову, что может быть как-то иначе.
Однако в начале 2015 года ко мне пришла группа учителей, работающих в школе № 950 г. Москвы. Эти учителя обучают детей, водворенных в Центр временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей, сокращенно – ЦВСНП ГУВД Москвы. Учителя рассказали, что ежегодно через Центр проходит более 700 детей из числа беспризорников, правонарушителей, детей, отличающихся девиантным поведением и требующих особого внимания, чтобы они, став взрослыми, не стали опасными и жестокими преступниками.
Как член Совета по правам человека при Президенте, я часто посещал Центр и видел, что последние 20 лет Центр успешно справлялся с этой задачей: уровень правонарушений среди воспитанников Центра, в который собирали наиболее трудных детей со всей Москвы, был минимальным. Проверки, проводимые Общественной наблюдательной комиссией, показали высокий стандарт соблюдения в ЦВСНП прав и законных интересов детей. Разумеется, эти успехи достигались не сами по себе, а благодаря той образовательной деятельности, которые вели учителя. Ведь некоторые из детей на момент попадания в Центр не умели даже писать и читать. А встреча с учителями становилась для ребят дверью в мир знаний и образования.
Педагоги рассказали, что директор школы заявила учителям: детей из Центра Вы больше учить не будете. Никакого отношения в нашей школе Центр не имеет. Так может быть, это - личная позиция госпожи директора?
Увы и увы! 9 апреля 2015 года заместитель начальника Управления государственного надзора и контроля в сфере образования В.И. Веснина пишет, что так как в лицензии ГБОУ «Школа № 950» отсутствует запись о ведении образовательной деятельности в ЦВСНП, педагоги школы больше не смогут осуществлять образовательную деятельность в Центре.
Но как же быть Центру, в котором дети находятся иногда по несколько месяцев? Никого не учить? Поручить вести уроки полицейским?
Ответ на этот вопрос есть у заместителя руководителя Департамента образования г. Москвы Т.В. Васильевой: «Центр временной изоляции для несовершеннолетних правонарушителей ГУ МВД по г. Москве вправе самостоятельно осуществлять обучение содержащихся в нем лиц при наличии лицензии на образовательную деятельность». Но зачем ЦВСНП оформлять лицензию на образовательную деятельность, искать учителей, организовывать образовательный процесс, если раньше с этим прекрасно справлялась школа? Не проще ли в лицензию школы внести запись об обучении детей, находящихся в ЦВСНП? Ответа на этот простой и ясный вопрос г-жа Васильева Т.В. не дает.
Но может быть, иная ситуация в городских больницах, в которых дети проводят по несколько месяцев? Связываемся с 15-й психиатрической больницей. В ней – 90 коек для подростков. Да, - отвечают нам – десятилетия с нашими детьми успешно занимались школьные учителя. В
2015 году таких занятий не проводится. В Морозовской детской больнице – 1000 коек. Немало среди ее пациентов детей школьного возраста. Но и туда перестали приходить учителя. В бывшей 21-й детской больнице (сейчас она – филиал больницы № 9) для беспризорных детей развернуто 80 коек. Учителей дети в этой больнице также не видят.
Что же получается? Дети, которые попали в беду, пережили стресс, оказались оторваны от своего привычного окружения, и, как никогда раньше, нуждаются в том, чтобы рядом с ними был учитель, такой поддержки оказываются лишены?
Но в Департаменте образования уверены: дети, попавшие в больницу, в приют, в ЦВСНП – не наши дети. У Департамента нет времени и желания ими заниматься. Есть такое желание у администрации соответствующих учреждений: что ж, на доброе здоровье, оформляйте лицензию, учите сами. Пусть хирург ведет математику, стоматолог – историю, санитар – великий и могучий русский язык. Если же желания оформлять лицензию нет (а чтобы ее получить, необходимо оформить и сдать ни много ни мало, как 19 документов!), ничего страшного, пусть дети не учатся. Ведь для Департамента образования Москвы эти дети – чужие. В школу не ходят. В списках не значатся. Денег не платят. Ну и зачем, спрашивается, эти дети Департаменту образования города Москвы нужны?
10 июля на мероприятии Совета при Президенте России пришла министр здравоохранения в МО Нина Владимировна Суслонова. Мой помощник Александр Махаев спросил ее: учатся ли в школах областные дети, попавшие в областные больницы. Министр первоначально даже не поняла вопроса. «Конечно, учатся! - ответила она. – А разве в Москве не так?» Нет, Нина Владимировна, в Москве все совсем не так. В Москве ежегодно несколько тысяч школьников, которым нужна помощь и поддержка, не получают образования, безнадежно отстают от образовательной программы, остаются на второй год, утрачивают мотивацию к учебе.
Так, может быть, чиновники Департамента образования Москвы, заглянут в Конституцию России, обнаружат там статью 43, гарантирующую право на образование. Хочется надеяться на лучшее. Однако пока что руководство Департамента не дает ни малейших оснований подозревать их в наличии у них здравого смысла и уважения к закону.
А как обстоит дело в других субъектах Российской Федерации? Мы позвонили в Красноярск, Краснодар, Санкт-Петербург и Татарстан. Повсюду очень удивились тому, что запись в бумажке под названием «лицензия» может оказаться выше конституционного права. «Но ведь они же сами выдают лицензию!» - воскликнул, недоумевая, наш собеседник из Татарстана.
Наплевательское отношение к детям, попавшим в трудную ситуацию, уже расползается по стране. Так, в Ростовской областной детской больнице обучение детей прекратилось примерно 2 года назад: школа вдруг заявила, что обучать будут только тех детей, которые находятся в больнице больше 30 дней. Но такие пациенты имеют, как правило, более тяжкое заболевание. Кроме того, при поступлении пациента чаще всего трудно бывает определить, сколько времени ему придется провести в медицинском стационаре. Да, пока что московский «опыт» вызывает недоумение. Однако мы должны помнить, что в регионы из Москвы проникает не только хорошее. Поэтому нет и не может быть никакой гарантии, что подобные безобразия не докатятся до регионов. И тогда уже не тысячи, а десятки тысяч детей и их родителей на вопрос о том, почему дети, попавшие в больницы и приюты, не получают образования, вместо помощи будут выслушивать глубокомысленные рассуждения о том, что виною всему – лицензия, в которой отсутствует адрес данной больницы.
Андрей Бабушкин