Дело Натальи Захаровой: отобрание детей по евростандарту

При просмотре материалов дел, связанных с произволом нашими отечественных детозащитничков, иногда создается впечатление, что заполняли протоколы и осуществляли юридические действия не живые, пусть даже бессовестные и безответственные люди, а ожившие персонажи Кафки и Гашека.

Чего стоит, например, обвинение «душили дочь колючей проволокой» (интересно, а сама инспекторша по делам несовершеннолетних, обвинившая в этом семью Лапиных, имеет железные лапы, необходимые для осуществления подобного деяния?), изъятия детей по принципу «чисто, но бедно» (дело Пчелинцева), аргументы, типа «в квартире не окончен ремонт, в комнате стоит ведро с клеем для обоев - это угрожает жизни и здоровью детей» (дело Кузнецовых), «нет специализированных детских кроватей, то есть кровати есть, но не специализированные - это угрожает жизни и здоровью детей» (дело Кузнецовых, дело Волковых).

Когда знакомишься с материалами по делу Натальи Захаровой, такого впечатления, уже не возникает. Не возникает, потому что, это уже не Гашек и Кафка, это уже Оруэл и Брэдбэри.

Итак, в 1993 году Наталья Захарова вышла замуж за французского стоматолога Патрика Уари и перебралась во Францию. Вскоре оказалось, что муженек приятен в общении примерно как бормашина. Последовал развод.

Суд оставил ребенка у матери, отец имел право видеться с ним. Но в 1998 году трехлетняя Маша вернулась со свидания с папашей вся покрытая синяками. Мать подала в суд, и судья принял решение, которое ему самому, видимо, показалось соломоновым: «В связи с тем, что отец уличен в насилии над ребенком и обвиняет в этом мать, ребенка надо немедленно поместить вне зоны семейного конфликта».

В дальнейшем французские ювеналы обвинили Захарову еще и в том, что она испытывает «патологическую, удушающую любовь к дочери»(!), а также, как описывала Захарова в своем интервью, «если на свиданиях я пыталась приласкать Машу, надзиратель меня одергивала и кричала: «Вы подавляете ребенка своей любовью!». А вот другие обвинения: как я посмела купить дочке платьице - точную копию своего, почему я передала Маше рисунок, на котором изобразила ее похожей на себя?»

В итоге Маша сменила несколько патронажных семей и в настоящее время находится в интернате закрытого типа. Как-никак, удушающая материнская любовь - это страшно. Нужно сделать все, чтобы защитить ребенка от такой беды.

Причем если сначала матери еще давали (раз в месяц, не чаще) свидания с дочерью, то затем на Захарову было возбуждено уголовное дело за попытку поджога квартиры мужа. Следует отметить, что, по данным Французской правозащитной организации Stop Violence дело, мягко говоря, могло быть сфабриковано. Прийти к такому выводу не очень трудно, если учесть, что, во-первых, в момент поджога Захарова звонила (и этот факт зафиксирован в материалах дела) по телефону из своей квартиры, и, во-вторых, как вполне аргументировано пояснила сама Захарова, в тот день ее бывший муж встречался с их дочерью Машей. Ни одна мать не стала бы рисковать жизнью своего ребенка, устраивая пожар в доме, где он находится. Тем не менее, в июле 2006 года был вынесен приговор - 3 года тюремного заключения. Несчастной матери пришлось, чтобы не сесть в тюрьму, бежать из Франции. С тех пор она могла общаться с дочерью только по телефону. Причем не чаще, чем раз в месяц, и под контролем «детозащитников».

1 сентября 2008 года Наталье Захаровой пришла СМС от дочери: «Немедленно звони Патрику! (это папашу так зовут - А.З.) Я хочу приехать в Россию. Звони немедленно. Немедленно!». После того, как Маша совершила подобное преступление - отправила СМС - «детозащитники» больше не позволяли ей пользоваться телефоном. Ни разу.

Наталья продолжала судиться за право быть вместе с дочерью. 5 октября 2010 года российский суд вынес решение о восстановление ее родительских прав.

В декабре 2010 года Наталья вылетела для участия в очередном судебном разбирательстве по поводу судьбы дочери во Францию, и, как сообщила Наталья Захарова корреспонденту ИТАР-ТАСС в день ареста по телефону, «в министерстве юстиции Франции меня заверили, что в случае приглашения для рассмотрения моего дела, которое исходит от французской стороны, меня не должны арестовывать на территории Франции, куда я прибыла в середине декабря. Однако меня пригласили в суд, где и задержали трое полицейских прямо в здании суда, затем отвезли в отделение полиции, а теперь везут к прокурору, который должен решить - должна ли я отбывать наказание во французской тюрьме или оставаться на свободе, поскольку я прибыла сюда на основании гарантий со стороны Минюста Франции для участия в слушании моего дела, которое было отложено с 11 на 25 января».

В настоящее время Захарова находится за решеткой в женской тюрьме во Флери-Мерожи. Такое преступление, как «удушающая материнская любовь», должно быть строго наказано. А что до гарантий Минюста, то, как говорил Арамис, «слово честного человека, подобно золоту, когда он собирается сдержать его, и разящей стали, когда он не собирается».

Такая вот она и есть, ювенальная юстиция на своей исторической родине. Прошу любить и жаловать. Как мы видим, даже нашим органам опеки и попечительства до евростандарта еще далеко. Но, впрочем, все необходимые законодательные меры в РФ еще не приняты, так что возможности для роста имеются!