В текстах Низовкиной и Стецуры обнаружен… «вербальный экстремизм»

Очередное заседание суда по делу Надежды Низовкиной и Татьяны Стецуры прошло 10 декабря. На нем была допрошена эксперт Забайкальской лаборатории судебной экспертизы г-жа Судоплатова. Она является автором лингвистической части экспертного заключения по уголовному делу.

Эксперт обнаружила в текстах Надежды и Татьяны "вербальный экстремизм". Науке лингвистике такой таинственный феномен, как "вербальный экстремизм", до сих пор был неведом. Зачем это загадочное словосочетание присутствует в экспертном заключении, тем не менее догадаться нетрудно - чтобы суд мог, не особенно себя утруждая, механически перенести его в приговор, по дороге потеряв словечко "вербальный".

Между тем, эксперт явно вышла за рамки своей компетенции, поскольку, употребляя термин "экстремизм", фактически перешла из лингвистической в уголовно-правовую плоскость. А экспертиза по юридическим вопросам, согласно нормам действующего УПК, судом (как и следствием) назначаться не может.

В ходе допроса эксперта подсудимые Низовкина и Стецура задали г-же Судоплатовой немало едких вопросов о существе проведённой ею "экспертизы". Эксперт тщилась доказать, в частности, что "вербальный экстремизм" и "экстремизм", о котором трактует уголовный кодекс - это, мол, совершенно разные вещи. "Вербальный экстремизм", по её высокоучёному мнению, - это когда нечто или некто характеризуется однозначно плохо, с чисто негативной стороны. А когда нечто или некто характеризуется с разных сторон, и с хорошей, и с плохой, - это критика.

Любопытно, следует ли теперь, во избежание впадения в экстремизм, хотя бы и "вербальный", непременно искать нечто хорошее в таких явлениях, как коррупция, бандитизм и даже (страшно вымолвить) терроризм?.

Обвиняемые же резонно спросили у эксперта: "Следует ли Ваши слова понимать так, что приговор суда по нашему делу, если он будет обвинительным, тоже будет примером вербального экстремизма?". Увы, этот интереснейший вопрос был судом немедленно отведён.

Также в ходе допроса выяснилось, что эксперт даже не читала целиком подписанное ею заключение. Она прочитала только его лингвистическую часть, хотя подписала всё - и "психологическую" часть тоже.

- Каким же образом тогда, - задали вопрос обвиняемые, - в вашей лингвистической части появились практически дословные цитаты из "психологической" части?
- А это не я писала, - ошарашила эксперт своим ответом участников процесса.

Из её слов следовало, что в составлении экспертного заключения, помимо двух официально назначенных экспертов - лингвиста и психолога, участвовал ещё и некто третий. Относительно личности этого третьего в суде прозвучали разные предположения, но не в этом суть. Существенна не его личность, а сам факт, что такой анонимный участник экспертизы был. А уж соответствует ли это нормам УПК - как говорится, вопрос чисто риторический...