|
|
Как нам обустроить околоток?
|
|
|
Мой второй в жизни опыт общения с милицией оказался печальным. В зимний день 1981 года на стадиончике к мальчику пристал пьяный мужчина и нанес ему несколько ударов. Я заступился за паренька, и тоже получил от пьяного свою порцию ударов. Я потребовал от пьяного пройти со мною в отделение милиции, однако мужик достал удостоверение сотрудника уголовного розыска, сообщил, что находится в засаде, ловит преступника, поймать его не смог и сейчас в КПЗ посадит меня. Через час, морально подавленный и униженный человеком, у которого оказалась власть надо мною, я покинул кабинет оперативника. И наверное на уровне подсознания у меня обязательно сформировался бы непреодолимый стереотип о милиции, как о чем–то жестоком, бездушном и неправильном, если бы не мой первый контакт с милицией за пол года до этого: я поехал в гости в Дмитровский район, опоздал на поезд, шел по шоссе в сторону Москвы, пока меня не остановил милицейский наряд. Узнав, что произошло, меня посадили в машину, вывезли на более оживленную трассу, и стали искать попутную автомашину, чтобы меня довезли до дома. На все у сотрудников ушло около часа. Больше всего меня тогда поразила даже не их доброжелательность, а то, что операция по моей отправки в Москву осуществлялась уже после того, как у них окончилась смена, и каждые 5 минут дежурный требовал от них прибыть в отдел, чтобы сдать дела. Но они не могли: им надо было отправить пацана в Москву. Самое интересное, что уже став депутатом Моссовета 10 лет спустя, я встретил этих людей. И лейтенант из угро и лейтенант из ППС поднялись по служебной лестнице, перешли на работу в управления. Ни один из них не узнал меня, зато я узнал их. Майор из Дмитрова работал оперативным дежурным. Такой же усталый, как и тогда, 10 лет назад, спокойный, доброжелательный, ироничный, он находил слово утешения для пострадавшего, отдавал распоряжения, что–то требовал от дежурного по отделу, и было видно, что милиции, в которой служат подобные люди, можно многое простить. Майор со стадиона был заместителем начальника уголовного розыска в округе. Дверь в его кабинет была раскрыта и я слышал, как он кричит на допрашиваемого. «Обвиняемый?»- спрашиваю. «Нет, - говорит, - потерпевший. Показания, сучонок, вздумал менять.» «Ты так не ори, - сказал ему сопровождавший меня начальник управления, - тут со мною депутат Бабушкин». Узнав, что я депутат, майор – розыскник стал жаловаться мне на тяжелые условия службы. Я знал, что эти условия были действительно очень тяжелыми. Транспорта не было, исправных печатных машинок было по 2 на этаж, бесконечные реорганизации разваливали даже хорошо организованные милицейские коллективы. Но я слушал этого майора и не верил ему, думая о том, что, если вдруг с завтрашнего дня ему назначить зарплату американского полицейского, он точно так же будет бить подростка или орать на задержанного. И я подумал, что этот человек безнадежен. Но я ошибся. Прошло еще 10 лет, майор сделал еще пару шагов по служебной лестнице и, уже выйдя на пенсию, где – то розыскал мой телефон и позвонил мне. «Я чем- то могу быть Вам полезен?» - спросил я его. «Да, можете, - ответил он, - я помню тот случай в 1981 году, помню нашу встречу в 1991 году. Я все ждал, когда Вы расскажете об этом случае моему руководству, но Вы этого почему–то сделали, ограничившись лишь разбором моего поведения с допрашиваемым. Ждал, что Вы добьетесь моего увольнения со службы, но Вы и этого не стали делать. Я хочу принести Вам свои извинения. Поверьте, что сейчас я поступил бы иначе. Простите меня» Мы все думаем и спорим, с какой стороны надо взяться, чтобы улучшить работу милиции, восстановить доверия к ней в обществе: с зарплаты сотрудников, с технического оснащения служб, с новых зданий отделов, с очередного перекраивания структуры. Несомненно, многое из этого жизненно необходимо. Но на самом деле милиция сильна людьми, которые способны тратить свое время, чтобы помочь заблудившемуся подростку, или, по крайней мере, сказать человеку, в отношении которого была допущена несправедливость слово «извините!» Можно по разному относиться к начальнику ГУВД г. Москвы Пронину В.В., но, по моему, он первый из многих руководителей главка, кто понял, что милиционер начинается с общей и профессиональной культуры. И не только понял, но и предпринимает практические шаги, направленные на то, чтобы такая культура помогла растаять барьеру между обществом и милицией. Однако на одного Пронина В.В. приходится дюжина Ефимовых В.А. Владимир Александрович Ефимов является майором милиции и служит оперативным дежурным в ОВД района «Тверское». Туда 27 ноября 2005 года с ул. Тверской доставили участников пикета протеста против запрета антифашистского шествия. Туда же через час после задержания участников пикета прибыл и я. Холл около дежурной части забит людьми. В дежурной части около десятка человек, в том числе двое с бэйджиками на груди – дежурный и его помощник. Достаю 2 удостоверения – кандидата в депутаты и члена Общественного Совета при ГУВД. Пытаюсь предъявить их дежурному. Тот с кем–то говорит по телефону, читает какую–то бумагу, объясняет что – то кому- то в штатском, кто сидит в дежурной части, но совершенно не видит никого, кто пытается добиться его внимания с другой стороны прозрачного стекла. Минут через 10 наконец-то его взгляд скользит по моему удостоверению, и меня запускают в дежурную часть. Сообщаю, что среди задержанных 2 получили травмы при задержании. Слышу в ответ общие фразы, ни к чему не обязывающие рассуждения. Когда через час к Ефимову В.А. подходит избитый омоновцами Беленкин Б.И., дежурный с неохотой принимает заявление, однако в течении получаса Беленкин Б.И. никак не может получить талон- уведомление. Когда еще через пол часа я даю в руки Ефимову В.А. свое собственное заявление, - о том, что в помещении дежурной части находится избитый омоновцами гражданин Фейгельман, Ефимов В.А. кидает это заявление мне обратно, и сообщает, что заявления принимаются по очереди, а он еще то, первое, заявление, не оформил. В конце концов я узнал, что мешаю работе дежурной части и Ефимов вытолкал меня из предбанника дежурки. Наверное Ефимов В.А. неплохой человек. Наверное, он никому не желает зла, и даже готов кому-то сделать что–то хорошее. Однако В.А. Ефимов и «вежливое и культурное обращение с гражданами» - вещи органически несовместимые. Не возможно вежливо и культурно обращаться с тем, чего вначале не замечаешь, а затем выталкиваешь с глаз долой - из сердца вон. И при этом еще искренне считаешь, что находишься при исполнении служебных обязанностей. Как ж нам сделать так, чтобы милиция и общество не смотрели друг на друга волками? Чтобы милицейский околоток стал не местом встречи двух непримиримых жизненных позиций, а местом, где работают правоохранительные органы, то есть охраняются наши с Вами права. Полтора года назад начала работать Комиссия Партии «Яблоко» по правоохранительным органам. Я являюсь ее сопредседателем, вторым сопредседателем является замечательный человек и правозащитник Владимир Химаныч. Нами подготовлена программа улучшения деятельности милиции. Что же такая программа включает?
Это – лишь небольшая часть наших предложений. «Яблоко» детально исследовало данные проблемы и уверено, что даже принятие таких мер через год – другой способно дать серьезный эффект, вернуть милиции уважение граждан. И тогда смысл слов «право-охранительные органы» вернет себе свой первоначальный смысл и мы перестанем бояться тех, кто охраняет наши права.
Андрей Бабушкин
|
|
| © «Комитет за гражданские права» |
|
