Ирек Муртазин. Записки арестанта #5

Продолжение тюремных заметок политического заключенного РФ Ирека Муртазина
- Записки арестанта #4,
- Записки арестанта #3,
- Записки арестанта #2,
- Записки арестанта #1.

8 декабря 2009 года (вторник).

Антона у утра увезли в суд. Вернулся расстроенный - свидетель снова не пришел.

Провели радио. Травят радиостанцией Юмор-fm. При этом уменьшить звук или вообще выключить невозможно, потому что радио вещает из-за железной пластинки, в которой проделаны отверстия. А находится радиоточка над самой дверью. Так что теперь круглосуточно будет гореть лампочка, а с 6.00 до 22.00 - хохмить Юмор-фм.

9 декабря 2009 года (среда).

Принесли извещение, что рассмотрение кассационной жалобы назначено на 15 января 2010 года. А ведь в ст. 374 УПК РФ черным по белому написано, что рассмотрение кассачки должно быть начато не позднее одного месяца со дня поступления в суд. Раньше - можно. Позже - нельзя. Даже в таких мелочах игнорируют требование закона! О каком уважении к суду можно говорить, когда суд проявляет такое циничное пренебрежение законом.
Эх, не видать мне Нового года в кругу семьи!

В прогулочный дворик залетела птичка. Деловито уселась на скамейку. Посидела. Улетела. Хорошо быть птицей.

10 декабря 2009 года (четверг).

После встречи с заместителем начальник ИЗ 16/2 по режиму подполковником Галактионовым в камере появился вполне приличный свет, позволяющий и читать и писать. Но зрение я себе все-таки подсадил.

После обеда ходил в баню. А когда вернулись, в камеру принесли пельмени, заказанные в тюремном магазине еще два дня назад.

11 декабря 2009 года (пятница).

Принесли передачу от жены. Вручили список, по которому я должен сверится - все ли дошло до камеры? Продукты передали полностью, а вот газеты - «Новую», «Вечерку», журналы - «Эксперт», «Ньюсуик» чья-то рука безжалостно вычеркнула. Книга «Минтимер Шаймиев: последний президент Татарстана», которая нужна мне для подготовки к кассационному рассмотрению моего дела, и не вычеркнута, и до камеры не дошла.
- В чем дело? - интересуюсь у сотрудника, который принес передачу.
- Оперчасть забрала, должна посмотреть.
- Пусть не зачитываются, а то возбудятся еще чего доброго, хлопот не оберешься…

Утром на осмотре передал письмо Дмитрию Медведеву. Рассказал Президенту России о своем деле, подчеркнув, что не прошу его вмешиваться в работу судебной системы, но прошу гаранта Конституции РФ внести в Госудму РФ законопроект и исключить из ст. 282 вообще понятие «социальная рознь». Неопределенность толкования этого термина предоставляет самые широкие возможности властным персонам для сведения счетов со своими оппонентами.

12 декабря 2009 года (суббота).

На прогулку повели с утра. Гуляли в большом прогулочном дворике, в котором было много-много снега - белого, пушистого. Зима! В камере-то зима не чувствуется. Спим в одним трусах при открытой форточке.
….
Тюремное руководством, видимо сжалилось и поменяло настройку радиоточки. С обеда вместо Юмор-fm начал вещать Маяк.

13 декабря 2009 года (воскресенье).

Антон снова не ходил гулять. Когда выводили на прогулку, поймал себя на мысли, что начинаю привыкать ходить держа руки за спиной. Не нужна мне эта привычка. Решил, что больше не буду убирать руки за спину, пока мне об этом не будут напоминать.

14 декабря 2009 года (понедельник).

Антона с утра увезли в суд. А пока его не было у меня появился новый сокамерник - Денис (имя изменено). Ему инкриминируются две 105-ые - убийства. Денис вошел в камеру, представился, назвал статьи, улегся на шконку. Весь день промолчал. Ни о чем не спрашиваю. Захочет - сам расскажет.
Вечером привезли Антона и запустили в нашу камеру, мол, будете втроем. Но вскоре его забрали. Только и успел рассказать, что суд удовлетворил его ходатайство об исключении доказательства - показаний свидетеля, которого никак не могут доставить в суд уже четыре месяца и на котором построено все обвинение. Исключив доказательство, суд удалился в совещательную комнату для вынесения приговора, который будет оглашен в среду. Говорю Антону:
- Придется поверить в Деда Мороза. Новый год встретишь дома…
- После шести месяцев тюрьмы, уже ни во что не веришь, пусть сначала отпустят, потом поверю.
- Ладно, Антон, ни пуха тебе, ни пера.
- К черту! - сказал Антон и, собрав свои пожитки, ушел неизвестно в какую камеру.

15 декабря 2009 года (понедельник).

Верховный суд Татарстана рассмотрел мою кассационную жалобу на решение Вахитовского районного суда, который отказался отменять постановление УВД Казани об отказе в возбуждении уголовного дела по факту предположительного использования Метшиным преимуществ должностного положения для полета в Европу чартерным авиарейсом в январе 20087 года. ВС не стал принимать во внимание то, что постановление принято ненадлежащим лицом (поскольку Метшин - депутат гордумы, постановление могли принять только в СКП), не говоря о том, что Метшин не был опрошен, а я не предупрежден об уголовной ответственности за заведомой ложный донос.
На рассмотрение кассационной жалобы меня привели в комнату видеосвязи с ВС Татарстана. В эту комнату набилось человек пятнадцать. Судьи ВС скоренько рассматривали кассационные жалобы арестантов. Отказали всем, за исключением моего однофамильца Эдуарда Муртазина, который украл телефон и получил 2 года колонии-поселения. Судьи надолго задержались в совещательной комнате. Разбитная девица лет 35-40 начала говорить:
- Отпустят. Если долго сидят в совещательной, значит отпустят.
Как в воду глядела, Эдику колонию-поселение заменили на условный срок. А вот девице приговор менять не стали, оставили 5 лет колонии строгого режима по 228-ой (распространение наркотиков). Оказалось, что это уже пятая ее судимость и все по 228-ой.
- Слушай, а тебе кошмары по ночам не снятся? - разговорились арестанты с бандершой.
- А чего мучиться? Насильно никого на иглу не сажают. А мне двух детей надо поднимать.
- Сама-то колешься?
- Что? Я на дуру похожа? Нет, конечно…

16 декабря 2009 года (вторник).

Весь день читал. Полночи тоже. На прогулку не ходил, напугали 30-градусны морозом.

17 декабря 2009 года (среда).

Сокамерника с утра увели на следственные действия, где он пробыл весь день. Прогулка не задалась. Только успел пробежать 20 кругов по периметру прогулочного дворика (дворик достался большой) и сделать 50 прыжков через скамейку, как распахнулись двери и надзиратель заявил, что прогулка окончена.
- В чем дело? - возмутился я.
- Да холодно просто. Все уже обратно просятся. - простодушно объяснил надзиратель.
- Командир, может ты пока остальных заведешь, а меня - последним, доотжимаюсь…
- Что я зря дверь открывал что ли? - надзиратель оказался непреклонным. <...>

18 декабря 2009 года (четверг).

После 22-х суток пребывания в «дробях» перевели в общую. «Опустили» на третий этаж, в камеру 33.
Понятно, что в каждом человек живут бациллы страха, которых я называю кроликом. Во мне он тоже живет. Но кролики бывают разные. Одни попав в желудок удава, каменеют, перевариваются, а другие даже в желудку продолжают «дергаться» и у удава может произойти заворот кишок.
Камера №33 оказалась настоящим холодильником. Если в «дробях» мы спали в одних трусах, то здесь, видимо, придется спать в одежде.
В камере обитают поселенцы, то есть те, у кого уже есть решение суда и решение это - лишение свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении.
Алмаз - из Кукморского района. Ехал на мотоцикле, попал в аварию, пассажир погиб. Алмазу «дали» три года поселения.
Рашид - гражданин Узбекистана. Работал, хозяин не рассчитался. «Восстанавливая социальную справедливость», порезал колесо хозяину. Получил 4 месяца за умышленную порчу чужого имущества.
Ильдар имел условный срок за мордобой. Избил соседа, который потребовал с него 50 рублей за то, что подвез до дома. Осужденный к условному сроку, Ильдар не ходил отмечаться. В итоге Агрызский райсуд изменил условное лишение свободы на поселение.
У Тимура - из Зеленодольского района - год поселения за сутенерство и хулиганство.
Приговоры у всех на руках. Подготовил кассационные жалобы Алмазу и Рашиду. У Алмаза суд вполне мог применить условный срок, в деревне итак мужиков не осталось. У Рашида - вообще беспредел, не предоставили переводчика, он так и не понял, что от него хочет суд.
Вообще смотрю с назначенным адвокатами - беда. Они де-факто встают на сторону обвинения, чтобы побыстрее закончить разбирательство. И получается, что судья, прокурор и назначенный адвокат образуют «тройку». Привет из 37 года?
…
Не успел дописать первую кассационную жалобу, как в камеру привели Дениса. Его помыкали по тюрьме и в итоге решили подселить к осужденным. На время. Чтобы уже утром решить, куда его заселять.
…
Когда «заехал» в камеру, предложили место внизу. Отказался. Темно там. Присмотрел местечко рядом с вешалкой, прикинув, что полка вешалки, отличное место для книг, которых у меня скопилось уже многовато. И жена передала. И в библиотеке ИЗ набрал. Тюремный библиотекарь пыталась возразить, мол, на руки не более двух-трех книг не положено:
- Девушка, - говорю, - Вы же в следующий раз придете через две недели. За это время можно прочитать не менее четырнадцати книжек.
Библиотекарша согласилась. И выдала мне аж восемь книг. Книги-то не плохие! Платонов, Грин, Хемингуэй… Конечно, все это когда-то читалось, но грех не воспользоваться такой возможностью и перечитать…
Чтобы занять верхнюю шконку рядом с вешалкой Ильдар из Агрыза легко согласился.

19 декабря 2009 года (суббота).

Первая ночь в общей камере оказалась ужасной. Отключили отопление, в камере было градусов 10, не больше. Как могли утеплили камеру - занавесили окно одеялом, заткнули щели в дверях, откуда несло погребным холодом, газетами, свернутыми в трубочки.
Все спали в одежде, укрывшись с головой.
На прогулку пошли все. Побегали, погрелись.
В номере прошёл «шмон», на языке администрации ИЗ 16/2 - «досмотр камеры и личных вещей арестованных».
В камеру вошли человек 10. Все арестанты взяли свои баулы и вышли в продол (коридор), где каждого обыскали куда более дотошнее, нежели сварливые жены ищут заначки нерадивых супругов.
Вернулись в камеру, а там все перевернуто вверх дном.

20 декабря 2009 года (воскресенье).

Теплее не становится. Батарея - еле теплая. В голову приходит мысль, что ограничение подачи тепла - это попытка администрации сэкономить на тепле. ИЗ 16/2 находится в адмиралтейке. Поскольку я и сам до тюрьмы жил в адмиралтейке, то прекрасно знаю, что тепло в нашем районе поставляется казанскими тепловыми сетями (а не Татэнерго) и почти в 3 раза дороже, нежели тепло в других частях города. Если уж у меня за отопление квартиры приходилось платить на 800-900 рублей больше (это только за тепло). то отопление тюрьмы выливается и вовсе в сумасшедшую сумму. По всей видимости, руководство тюрьмы решило сократить забор тепла из городских магистралей, соответственно, уменьшив подачу тепла в систему отопления тюрьмы.
Это предположение подталкивает к действиям. Принимаю решение обратиться к уполномоченному по правам человека в РТ. В голову приходят мысли, что если обращение к уполномоченному подадут хотя бы 10 - 15 камер, то администрация, то администрация не сможет «не заметить» арестантского демарша. Делюсь своими соображениями с сокамерниками. Предлагают отписать «Толстому» - «смотрящему за тюрьмой».
Так и сделал, написало «маляву» (записку), которая по тюремной Дороге в течение минут 30-40 добралась до «Толстого». В маляве написал, так мол и так, если завтра с утра на утренней проверке со всех камер поступят заявления о температурном режиме, то «не заметить», отмахнуться то них администрация не сможет. приложил образец заявлений.
Ответ пришёл быстро. «Толстый» отписал, что бороться за свои права, за человеческое к себе отношение арестантам действительно необходимо, и что все, кто захочет вполне могут подписать заявление. Но было предложено подождать день - два и сели ситуация с теплом не измениться, начать действовать.
Поздно ночью. а если точнее под утро, во многих камерах тюрьмы читали и переписывали заявления, в котором было написано:

"Уполномоченному по правам человека в РТ
от лиц, содержащихся в ФБУ ИЗ-16/2

заявление.

Согласно РОСТо в РФ температура воздуха в жилых помещениях ( в том числе и в помещениях системы ГУВСИН РФ) должна быть не менее +18 С. Однако в камерах ИЗ-16/2 не превышает +10 -12 С. Предполагаем, что администрация ИЗ-16/2 в целях экономии средств ограничила забор тепла из сетей КЭЦ и подачу этого тепла в систему отопления ИЗ 16/2.
Считаем подобную «экономию» противозаконной, противоречащей конституции РФ и Европейской конвенции по правам человека, поскольку лица, содержащиеся в ИЗ 16/2 фактически подвергаются нечеловеческому отношении и несудебному наказанию холодом, что чревато потерей здоровья и невозможностью социальной адаптации лиц в последующем.
Исходя из вышесказанного, заявляем ходатайство о проверке температурного режима в помещениях ИЗ 16/2 путем опроса лиц, содержащихся в камерах ИЗ-16/2 лично Уполномоченным по правам человека в РТ.
Кроме того, заявляем ходатайство об обращении в прокурату РТ о принятии мер прокурорского реагирования с целью недопущения нарушения Российского законодательство и европейской конвенции по правам человека в части условий содержания лиц, находящихся в ИЗ-16/2."

21 декабря 2009года (понедельник).

Приходил Владимир Владимирович Гусев (адвокат). Обговорили тактику защиты кассационной инстанции. Честно говоря, большого смысла в этом не вижу. Чтобы мы ни говорили в суде, какие бы доводы ни приводили, какого бы мнения не были судьи Верховного Суда, решения будут принимать не они. Это решение будут принимать даже не в здании суда.
В Казанском кремле прекрасно понимают, что я буду обжаловать решения ВС РТ в Верховном Суде России. Чтобы дело не ушло в надзорную инстанцию, есть 2 варианта:
1. Отменить приговор Кировского районного суда. Вариант маловероятный. Потому как признание меня невиновным будет означать признание виновным Минтимера Шариповича, организовавшего травлю своего бывшего пресс-секретаря.
2. Отменить приговор и…отправить дело на новое рассмотрение в другой суд. При этом не менять мне меры пресечения.
Впрочем, Кремль может принять решение о том, чтобы оставить приговор в силе и максимально затянуть прохождение дела до надзорной инстанции…
Судя по тому, что рассмотрение дела назначено на 15 января, отменять приговор никто не собирается. Не омрачать же День рождения потерпевшего!

22 декабря 2009 года (вторник).

Воскресный проект обращения к Уполномоченному, похоже, стал известием администрации. В батареи дали тепло, они теперь горячие, не притронешься, в камере стало теплее.

24 декабря 2009 года (четверг).

Снова был «шмон».
Принесли передачу. Самое ценное в передаче - фотографии.
А вот газеты из передачи изъяли. Правда, не на совсем. Мол, должен посмотреть цензор.
- Вообще-то цензура СМИ в России запрещена.
- Как запрещена? Кем? - удивился надзиратель, который принес передачу
- Конституцией России!
- Ты не в России, ты - в тюрьме - философски заметил надзиратель.- И вообще я - человек маленький. Мне сказали принести тебе передачу, я принёс. Сказали, что газеты - журналы - у цензора, я тебе передал, что они у цензора. Не нравиться - пиши жалобу.
В жалобах - заявлениях меня коробит, что в них я должен писать слово ПРОШУ. Даже в заявлении о покупке тюремной лавки арестант должен писать «прошу разрешить приобрести…». Какое-то лакейство! Прививаемое на протяжении всей жизни россиянина, который обязан писать «Прошу…» выдать справку прислать сантехника, открыть счет в «Сбербанке». Всюду прошу, прошу, прошу…
Еще в одиночке придумал формулировку, которая, по сути, отражает то же самое, что и «прошу», но не так унизительно. Обращаясь к администрации ИЗ-16/2, я теперь пишу, например: «Заявляю ходатайство о приобретении в магазине…».

25 декабря 2009 года (пятница).

Дениса увезли в Вахитовский райсуд, на продление срока ареста.
А с утра был шмон. Прошманали весь продол. Когда уже обыскали нас и нашу камеру, и мы вернулись на свои шконки, в продоле всё пищал и пищал металлоискатель.
Из-за общепродольного шмона прокатили с баней. Подняли скандал, вызвали оперативника. «Переговоры» поручили провести мне:
- согласно правилам содержания в исправительных учреждениях, мы имеем право на помывку в бане не реже 1 раза в 10 дней. Предыдущая баня была 10 декабря, т.е. уже все сроки вышли. Когда будет следующая - одному Богу известно, сильно сомневаюсь, что в Новогодние каникулы кто-то будет организовывать помывку арестантов.
Оперативник внимательно выслушав и пообещал что-нибудь придумать.

26 декабря 2009 года (суббота).

Оперативник не обманул. С утра повели в баню.
А обед был безнадежно испорчен. Только принесли баланду, только расселись пожелать дург другу приятного аппетита, как заскрежетал замок, заскрипел, залязгал засов и дверь камеры распахнулась. В камеру вошло человек 7 надзирателе:
- с вещами на выход! - скомандовал один из них.
- Уважаемый, нельзя ли прийти минут через десять, дайте нормально пообедать!
- Разговорчики! Бери вещи, выходи.
- Успею, - как можно спокойнее говорю я, с трудом сдержавшись от реализации накатившего желания швырнуть тарелку с тюремным рассольником надзирателю:
- Чего Вы ищете-то? Вчера искали, позавечра, сегодня… Собираюсь нарочительно медленно - Друг-другу не доверяете? Если вчера был обыск и ничего не нашли, а сегодня это «запрещенка» вдруг появилась в камере, значит кто-то из ваших пронес. Оборотень! Так и искали бы оборотней среди своих.
- Много говоришь, Муртазин. Выходи быстрее.
- А ты мне рот не затыкай - грубо перехожу на ты.
- Ты чего тыкаешь?
- А ты чего? Я с тобой водку не пил. Но раз ты мне тыкаешь, получи обратку.
- В карцер пойдешь!
- Да хоть прямо сейчас. Есть основания - отправляй.
Но оснований, видимо, не было.

27 декабря 2009 года (воскресенье).

Снова был шмон. Но какой-то вялый. Надзирателям, похоже, и самим надоело это с виду бессмысленное времяпрепровождение. Но смысл, наверное, всё-таки есть. Но я о нём не догадываюсь.
На прогулке…играли в футбол. Рашит сделал мячик из носка, набив его газетами. Несмотря на то, что было довольно-таки холодно - взмокли.
как всегда, в конце часовой прогулки пел. И чтобы лёгкие прочистить, и чтобы не скатиться в пропасть, в которой человек перестаёт быть человеком, а превращается в человекообразное существо.
Петь я начал еще тогда, когда сидел в «дробях». Первое время пел в полголоса, а потом плюнул на предосторожности и перестал жалеть голосовые связки.
Появились слушатели. Стоит запеть, как в соседних двориках смолкают разговоры. Стали поступать заказы:
- Ирек, спой про молодость! - просят из соседнего дворика. Мне не жалко, пою:
Ничто на земле не проходит бесследно,
Но юность ушедшая всё же бессмертна
Как молоды мы были
Как искренно любили,
как верили в себя
Когда пою на татарском, слышно, что надзиратель останавливается у дверей нашего прогулочного дворика, не ходит по коридору, а слушает наш прогулочный дворик из которого доносится:
Идел буйларында нурлар сибеп
Матур булып ата бездэ тан
Тан шикелле якты минем Туган Илем
Минем якты Илем Татарстан.
Надзиратель, видимо, как и я , из деревни. Слушает меня и его пробивает ностальгия по родной деревушке, по родителям… А он вот занимается тем, что охраняет арестантов. Каждому своё.