Жанаозен, Казахстан: Новые факты пыток. Контакты для оказания помощи

Согласно заявления пресс-служба Социального действия Казахстана, начат сбор помощи пострадавшим рабочим и их семьям: «Рабочие шли за хлебом - Назарбаев накормил их пулями! Перед лицом наших погибших товарищей бессильны любые слова, бесполезны дежурные «Не забудем, не простим!».

Рабочий класс должен ответить действием! Проявите солидарность, каждая копейка пойдет на помощь рабочим-нефтяникам». Напомним, что 16-17 декабря 2011 года в городе Жанаозен Мангистауской области Казахстана произошло восстание жителей, после расстрела участников забастовки нефтяников полицией и войсками. После подавления протестов, в отношении мирного населения власти развязали настоящие зверства.

Кошельки Вебмани:
В рублях: R129928992211
В долларах: Z148927428888
В гривнах: U341724256543
В Евро: E100491771448

Кошелек в Яндекс.Деньги:
41001521634137

Банковский счет:
67619600 0128518694 Сбербанк

СДК призвал мировую общественность проявить солидарность с казахстанским пролетариатом в виде распространения информации, проведения кампаний и акций протеста в поддержку бастующих рабочих. Также можно выслать письма протеста по следующим адресам:

[email protected], [email protected], [email protected], [email protected], [email protected], [email protected], [email protected], [email protected], [email protected], [email protected], [email protected], [email protected], [email protected], [email protected], [email protected]

Убедительная просьба высыслать копии электронных писем на [email protected]

31 декабря был опубликован рассказ 21-летняя Асем Кенжебаева - свидетельницы жестоких пыток в подвалах городского управления внутренних дел 16 декабря в Жанаозене. Ранее стало широко известно о том, что ее отец, оказавшийся случайно в Жанаозене 16 декабря, умер от разрыва кишечника после того, как вернулся из полиции. Именно он и его родственники первыми передали информацию о пытках над задерживаемыми, в «Новую газету» и международные организации.

Асем Кенжебаеву задержали 16 декабря в 10 часов вечера, когда она отправилась на поиски своего отца.

«Меня задержали 16 декабря в 10 часов вечера, когда я искала своего отца возле больницы. Меня посадили в машину, привезли к управлению внутренних дел и завели в подвал. В тот день задерживали всех, кто находился на улице, всех, кто попадался на глаза.

Я просидела там полчаса, на моих глазах происходили вопиющие ужасающие вещи. Людей было очень много, их лица было трудно разобрать, так как в подвале царил полумрак. Рядом со мной находились пять-шесть девушек. На них не было одежды, их заставили стоять. Там же в углу сидели еще несколько девушек. Люди в масках били их по коленям дубинками и ремнями.

Их били, то и дело повторяя: «Вы - мародеры, вы - воры». А те плакали, кричали, умоляли: «Нас привезли вовсе не с мест событий, вы сначала допросите нас».

Девушки были голые. Может, сейчас мне никто не поверит, но я видела всё
Девушки были голые. Их хватали за волосы и уводили в другую комнату, откуда через некоторое время доносились крики девушек.

собственными глазами. Их хватали за волосы и уводили в другую комнату, откуда через некоторое время доносились крики девушек.

Нетрудно догадаться, что с ними могли делать мужчины. Затем девушек приводили обратно: их волосы были растрепаны, на них страшно было смотреть.

Меня тоже били руками и ногами по тазобедренной кости, душили. Один из людей в масках спросил меня: «Ты, что, новенькая?» Я сильно испугалась, что меня тоже разденут, как и тех девушек. Я ответила: «Да». Затем он сказал другому человеку в маске: «Отведи эту наверх».

Меня привели в следственный отдел. В тот момент я поняла, что, стоит мне угодить обратно в подвал, и я уже не выберусь оттуда. Я умоляла тамошнего начальника: «Ага, отпустите меня, я вышла в поисках отца; пожалуйста, отпустите меня». Он освободил меня в четыре часа утра. К тому времени уже установили комендантский час - я боялась, что меня вновь схватят. Кое-как я добралась до дома. Но я была рада, что мне удалось выбраться целой и невредимой.

На днях я буквально напросилась в состав общественной комиссии, созданной для осмотра подвала УВД. Сидевшие там, не поднимая лиц, говорили мне: «Уходи, ты не войдешь сюда».

Я зашла к тому начальнику и сказала ему: «Ага, я же была у вас на допросе. Почему вы не признаете это? Вы же большой человек, работаете на такой солидной работе, во имя защиты народа. Но какая там защита народа? Вы, наоборот, издеваетесь над народом». Тогда он ответил: «Да, да, я узнаю тебя, ведь это тебя я отпустил тогда».

Находясь в коридоре, я увидела лица некоторых следователей, прибывших из Атырау, Шымкента. Мне удалось также узнать имя человека, который вел следствие.

Когда мне вновь показали подвал, я чуть не упала в обморок. Всё было как во сне. Внутри подвала чистенько, как в больнице. А ведь в тот день там на полу была лужа крови. Меня мучает один вопрос: куда делись все эти люди, которых задержали тогда, - женщины, молодые девушки, парни? Были среди них и дедушки, и бабушки. Если их убили, почему не отдают родственникам их тела
Меня мучает один вопрос: куда делись все эти люди, которых задержали тогда, - женщины, молодые девушки, парни? Были среди них и дедушки, и бабушки. Если их убили, почему не отдают родственникам их тела для захоронения? Это было бы хоть и небольшим, но утешением. Нам удалось проводить своего отца в последний путь, и на том спасибо.

Однако мне не понравились многие люди, которые входили в состав общественной комиссии. Они не видели события той ночи, им не осознать весь ужас этой трагедии. «А эти люди говорят, что ничего такого не происходило», - говорили они улыбаясь.

После этого я попросила показать комиссии гараж, который находится за зданием управления. Потому что отец рассказал мне, что его пытали и избивали именно в том подвале. По его словам, там было набито очень много людей, внутри было грязно, сыро и влажно. Я подумала: «Может, отец принял за лужи воды человеческую кровь?»

Вначале полицейские отмахивались: «Какой гараж? Нет там никакого гаража». Но потом всё же отвели нас туда. Там внутри всё еще было влажно, было видно, что полы посыпаны хлором. «Откуда тут вода?» - спросила я. «Это дождевая вода», - ответили мне. Какой дождь? В Жанаозене в тот день не было даже снега, а не то что дождя. Почему я открыто говорю обо всем этом? Мне сейчас очень тяжело. Смерть отца... Кто ответит за это? А десятки людей, пропавших без вести?

Возле управления до сих пор можно встретить несчастных родителей, которые всё еще разыскивают своих детей. Они искали своих детей и в морге, и в больницах, но так и не нашли. Куда они могли исчезнуть? Даже если меня заберут, я рассказываю всё это, чтобы люди знали».